Моё знакомство с Виталием Казимирычем Стацинским состоялось 24 апреля 2005 года. Тогда, в «Любимом книжном», он награждал участников районного конкурса рисунков среди школьников, организованного создателями Всероссийского фестиваля молодых поэтов «МЦЫРИ» (впоследствии НП «МЦЫРИ») А.А.Чистяковым и М.А.Потёмкиным.
Через некоторое время он позвонил мне и пригласил в гости. Это был июнь. Погиб Борис Вахнюк. Долго мурыжили издатели с деньгами. Потом умер брат Стацинского. Во Францию, в то лето, он уехал аж в середине августа.
В квартиру на Ленинском мы приехали вместе с Сашей Чистяковым. Казимирыч встретил нас в старой потёртой бейсболке и семейных трусах. Сразу проводил на кухню, где на столе стоял рисунок памяти Вахнюка, рюмка с водкой и кусок черняшки.
Достав гостинцы и поставив на огонь сосиски, опрокинули по одной в память о Борисе Савельевиче с которым они дружили, когда Вахнюк работал в «Кругозоре» (был такой комсомольский журнал с пластинками) а Стацинский в детском приложении – в «Колобке».
Двушка его тёщи, в которой он обитал приезжая в Москву – достаточно ухоженная квартира в сталинском доме, с высокими потолками на пересечении Ленинского и Ломоносовского проспектов. Это была не просто квартира – это был целый музей. На кухонном подоконнике стояла батарея пустых бутылок из под водки, абсолютно разной конфигурации, а рядом старый, обветшавший кактус. Над плитой висела табличка 60-70-х годов «Осторожно ГАЗ». На посудных полках, сверху, стояли два самовара – один старинный Баташёвский, другой современный, электрический, расписанный под хохлому.
После ещё 3-х рюмок и лёгкого закусончика Виталий Казимирович пригласил нас посмотреть свой «дом-музей». В маленькой комнате на стене, в деревянной раме, висела огромная, хорошего качества, старинная фотография Сталина, в полный рост. Это была, отнюдь, не дань уважения и любви к данному правителю-деспоту. Этот экспонат находился здесь, как напоминание об «украденном» детстве: об отце, без вести пропавшем в застенках ГУЛАГа; и о том, что эпоха всевластья НКВД ещё может вернуться назад…
А внизу под этой зловещей фотографией стояло кресло в котором сидели две большие вязаные куклы – Адам и Ева. У Евы была пышная грудь с огромными красными сосками, а Адаму зелёный фиговый листочек прикрывал срамное место, но если его приподнять, то можно было лицезреть все атрибуты, отличающие мальчика от девочки.
Таким Виталий Казимирович был во всём. Глубокомысленный сатирик, добрый лубочный художник-скоморох. Не заумный, а именно мудрый острослов.
Интеллигентный, лукавый то ли гном, то ли Дед Мороз.
Честный, спокойный и справедливый.
| 
